– так считает доброволец спецоперации по защите Донбасса Юрий Смолин

Этот убеленный сединами, но подтянутый, энергичный мужчина – офицер запаса. Родился в Козельске, живет в Обнинске.
Добровольцем на передовую Юрий Анатольевич отправился сразу, как только было одобрено задействовать их в специальной военной операции. И вместо двух месяцев, согласно заключенному контракту, «за ленточкой» пробыл почти три. По возвращении Смолин говорит: «Моя битва еще не закончилась». Он стал волонтером и из тыла поддерживает своих сослуживцев.

Командир штурмовой группы

– Решение ехать на передовую я принял в одну минуту. Как только увидел по телевизору упырей, которые засели на «Азовстали», в свастиках все, понял: я офицер, сын офицера, внук участников Великой Отечественной войны, которые гнали нацистов до самого Берлина, – не могу сидеть сложа руки, зная, что эта нечисть снова подняла голову. Я ведь давал присягу Родину защищать.
Озвучил решение семье. Жена сразу руки раскинула: куда тебе, седому, война – дело молодых. Но я сказал, что сдержу слово офицера, которое дал, прежде всего, себе. И отправился в военкомат в Обнинске.
Как доброволец попал в отдельный добровольческий штурмовой батальон 5Z «Барс». Как офицер запаса был назначен командиром штурмовой группы. «За ленточку» – так называют переход фронтовой границы – перешли в начале июня. И после небольшой тренировки отправились «на передок».
Наш добровольческий батальон занимался захватом и удержанием укрепрайонов, зачисткой населенных пунктов от националистов. Видели всякое. С нациками, укропами и гансами (именно так на передовой называют врага, потому что воюем сейчас не с украинским народом, а с хунтой, поработившей его) мы не церемонились, хотя численно они в несколько раз превосходили нас. Было понятно с первого дня, что эта орда, не знающая человечности, готовилась к тому, чтобы напасть не только на Донбасс, но и, вырезав его под ноль, вторгнуться в нашу страну.
Было ли страшно? Солгу, если скажу «нет». Но я верю в Бога и знаю, что на все Его воля. Меня
Господь сберег, помог мне уберечь моих бойцов и вернуть почти всех домой живыми и здоровыми, – говорит Юрий Анатольевич.
Из одного тяжелого боя командир Смолин вывел свою группировку без потерь, уничтожив при этом превосходящего по численности врага, за что был представлен командованием к медали «За отвагу».

С нами воюют нелюди

– Мы там за нашу Родину стояли, и ребята – те, что сейчас на передовой, – бьются за каждого из нас. Ведь кто наш противник? Нелюди, бесы.
Помню, заходим мы в одну деревню, при зачистке взяли с десяток нациков. Раздеваем их по пояс, а они все в татуировках – сплошь свастики. Заходим в сарай, а там два трупа, еще теплые. За сараем – «Нива», скарбом набитая: ковры, холодильник, машинка стиральная… Эти гады, когда в дом зашли, семью вырезали и вещи их прихватить собрались. А когда мы их взяли, один еще причитал: «Я свий». Да какой же ты нам свой, нечисть нацистская! Ты ни нам не свой, ни народу Украины.
Или вот еще случай. Лето, жарко. Бой был. Погибшие нацики на поле остались, там, что ближе к ним. С нашей стороны мы их собрали и по-человечески похоронили. А эти уроды на второй день развлекаться задумали. Стали палить по раздувшимся трупам своих же погибших. И ржут, как кони, когда раздувшиеся тела лопаются.
На разминирование поля гансы бросают скот. Помню, идут по полю коровы, мычат, взрываются. Вой стоит, аж душа рвется! Пришлось дать команду стрелять, чтобы скот не мучился.
А когда уходят из населенных пунктов, мы их еще занять не успели, а они артой бьют, стирая деревни с лица земли. И все равно им, что в погребах люди могут быть, а во дворах собаки, кошки, домашний скот мечется.

Не жалеют даже детей

– Да что говорить о животных, когда они к людям хуже, чем можно представить, относятся.
Пять месяцев обстреливали Изюм. В четыре утра начиналась канонада и в час ночи заканчивалась. Мины-лепестки в общественных местах. В том числе, на детских площадках разбрасывали. Взрослого такая мина покалечит, руки-ноги перебьет. А ребенку ногу отрывает.
13 июля на Изюм одну кассетную бомбу с лепестками бросили, 14-го –
еще одну. По военным не били, били прицельно – по гражданским. Ни один снаряд по военным расположениям близко не прилетел. Мы сброшенные мины убирали. Разрезанную пластиковую бутылку надевали на палку и собирали «лепестки».
Местные разные, конечно. Не угадаешь, кто свой, кто чужой. Но люди к нам тянулись. Детворе мы конфеты, шоколадки и еду из сухпайков раздавали. Кстати, пайки добротные. Вообще обеспечение очень хорошее.
В расположении части готовили ребята столько, что мы и сами ели, и местным раздавали горячую еду. Помню, подходит одна женщина и говорит: «Я ведь сначала за Украину была. А они к нам, как к скоту. Прошу: дайте поесть детям, а они гонят: пошла вон. Я, как собака, скиталась, чтобы детей накормить. А вы и накормили, и лекарства даете. Пусть уже Россия нас совсем заберет».
Оставили Изюм. Умом понимаю, что правильно все было сделано, для сохранения жизней наших бойцов, а совесть мучает. Но я уверен: мы вернемся. Победа будет за нами, потому что иного не дано.

Без нас не разберутся

– Нацики ведь получили от Запада задание перенести войну на нашу территорию. Нас они ненавидят. Они весь мир ненавидят. Наши очень ждут подкрепления. Сдерживают обезумевших от вседозволенности и ненависти укров, которые завтра, если придут на нашу территорию, также будут вырезать жителей, уничтожать поселки и города.
Увы, не все это понимают. Было не очень приятно, вернувшись с территории СВО в нашу область, слышать от некоторых, что это все ерунда и без нас разберутся. Не разберутся! Это война за наше с вами существование, и это касается каждого.
Кстати, в приграничном Белгороде отношение к бойцам, к спец­операции совсем другое. Пока ждал поезд до Москвы, зашел в кафе пообедать. Попросил счет, а официантка говорит: «Не волнуйтесь, все оплачено. Руководство ресторана с защитников Родины денег не берет». В кондитерской продавец положила от себя в подарок пакет с кексами со словами: «В поезде чаю попьете. Спасибо, что вы там за нас стоите».

Фронтовая дружба

– Мой контракт закончился. Но я на связи с батальоном. Знаю, что очень не хватает прицелов-тепловизоров. Они реально спасают жизнь. Решил: приеду домой – брошу клич. Поможем бойцам.
Очень многие уже откликнулись. Надеюсь, недели через две купим, отвезу. Один тепловизор около 120 тысяч стоит. Их нет на вооружении ни у нас, ни у укров. Это спецоборудование, по его покупке консультируют охотники.
Юрий Смолин обратился к жителям всей Калужской области с просьбой о помощи для покупки прицелов-тепловизоров для отдельного добровольческого штурмового батальона 5Z «Барс». Кстати, за это время Юрий Анатольевич собрал более 11 миллионов рублей от неравнодушных жителей Калужской области и соседних регионов. На эти средства закуплены и переданы «Барсам» несколько автомобилей, тепловизионные прицелы, адаптеры, коптеры, винтовки, теплые вещи, медикаменты и многое другое.
Георгий ПЕТРОВ.

Помочь может каждый

Номер карты: 4276 2200 1584 1433
Получатель: Наталья Юрьевна.