11 апреля – Международный день освобождения узников фашистских концлагерей
Мы продолжаем рассказывать о наших земляках – бывших малолетних узниках. Давно и кропотливо собирает информацию по этой теме заведующая Якшуновской сельской библиотекой, председатель местного первичного отделения районного Совета ветеранов И.А.ФОМИНА. Своими воспоминаниями поделились жители сельского поселения «Село Совхоз Чкаловский».

«Я всё время плакала: хотела есть»

Александра Ивановна САПАЧЕВА (в девичестве Аксенова) родилась 15 февраля 1941 года в деревне Буда Мальцевская Думиничского района Калужской области. Когда началась война, девочке было всего несколько месяцев. Её воспоминания о войне – со слов мамы, старших сестёр и братьев, которых в семье было пятеро.
Зимой 1942 года в деревню вошли немцы. Выселили всех местных жителей из своих домов. Народ – и стар и мал – занял для проживания погреба. Больше всего людей находилось в колхозном подвале.
– Однажды полицай с немцем обошли подвалы и объявили: семьям коммунистов, отцы или братья которых воюют, выйти на улицу, – рассказывает Александра Ивановна. – Наш отец был коммунистом. Полицай звал: «Аксёнова! Выходи!» А соседи кричали: «Её здесь нет!» И так в каждом подвале. Никто не выходил. Потом все услышали взрыв в конце деревни и крики людей. Позднее узнали, что в колхозный подвал была брошена бомба.
Три раза деревню то освобождали, то опять её занимали немцы. В последний раз, когда наши воины отступили и ушли в лес, появились немцы на машинах. Всех жителей собрали посередине деревни и приказали грузиться. Мама завернула меня в одеяльце, укутала в тряпьё и положила в коляску. Стала поднимать её на борт машины, но немец закричал, показывая, что и так места мало – привязывай за верёвку к кузову. Тронулись, коляска поехала по снегу следом. Люди стали кричать, машину остановили. Все стали объяс­нять, что там ребёнок, «киндер». Тогда немец позволил поднять коляску наверх. Я плакала, а он злился и велел маме успокоить меня.
Нас вывезли в концлагерь для мирных жителей в Брянской области. Жили более пяти месяцев за колючей проволокой. Спали на нарах. Кормили один раз в день неочищенной картошкой или свёклой, в основном – вода и несколько штучек овощей. Мама рассказывала, что я заболела: от недоедания развился рахит. Она молила Бога, чтобы он меня «прибрал», так как на руках у неё было ещё четверо детей.
Никто не надеялся, что при такой жизни грудной ребёнок сможет выжить. Но я не умерла. Мы выжили только потому, что попали в концлагерь на две недели позже, чем другие. Да и нам бы не спастись, пробудь там ещё неделю: многие стали болеть тифом и умирать. Каждый день немецкий врач делал обход и выявлял заболевших. Он просто открывал глаз, смотрел и назначал: «В машину!». Узников грузили и увозили. Куда? По слухам, сжигали. Каждый день отправляли несколько машин. Увезли и моего брата, ему было семь лет. Мои старшие сёстры опухли от голода и не могли ходить. Что пережили и перетерпели, страшно вспоминать!
Мама рассказывала, что я всё время плакала, хотела есть. Она кормила меня пережеванной картошкой. Однажды подошёл полицай и закричал на маму: «Сделай, чтобы она замолчала, или я застрелю её». Взвёл курок. Мама упала на колени и просила не стрелять.
Все обрадовались, когда объявили, что нас вывозят в Белоруссию. Когда наши войска освободили её, мы стали возвращаться на свою родину, – вспоминает А.И.Сапачева.
Закончилась страшная война. Александра Ивановна отучилась 10 классов, поступила в Калужский педагогический институт. Работала учителем 40 лет на одном месте – в Якшуновской школе.
Александра Ивановна Сапачева – малолетний узник фашистских концлагерей, награждена медалью «Ветеран труда», юбилейными медалями к 50-летию и 60-летию Победы.

«Все, кто был в бараках, погибли»

В архиве Якшуновской библиотеки хранятся записи с воспоминаниями жительницы села Совхоз Чкаловский Нины Тимофеевны ЗАРЕЦКОЙ, ушедшей из жизни в прошлом году. Сегодня мы публикуем рассказ бывшей малолетней узницы фашистских концлагерей о том, что ей пришлось тогда испытать.
«Я из деревни Клюки Дубновского района Ровенской области, что в Западной Украине. Для нас война началась в 1939 году, когда фашисты захватили Польшу, прошли её за две недели. Западную Украину заняла Советская армия. А в 1941 году, летом, в воскресенье, случился какой-то переполох.
Мы – ребятишки и женщины – обычно пасли в лесу у деревни скотину, рвали траву. В этот день в лес нас не пустили. Во вторник вечером из форта, расположенного между нашей деревней и деревней Подлужье, стали стрелять немцы. Несколько снарядов упало во двор к соседу.
Осенью немцы приехали в деревню на грузовых машинах и забрали у местного населения скот: телят, поросят, кур. Один забежал с мешком во двор к тёте. Схватил курицу, а тётя стала её выхватывать. Так они птицу и разодрали пополам живую.
Зимой, когда врагов погнали на запад, фронт пришёл к нам и стоял в деревне два месяца. Немцы выкинули всех из своих домов, велели жить на краю деревни. В одной хате нас находилось более 20 человек. Деревенских мужчин отправляли на работы: рыть окопы. Однажды местное население согнали на площадь и приказали уходить в лес: через два дня, как они предполагали, в деревню придут русские.
28 человек через поле отправились в лес. Дома остались старики и моя мама с пятилетним братиком. Ночевали в лесу. Рядом проходила железная дорога Дубновка-Кременец. По ней на дрезине проезжали немцы, и вдруг из леса их обстреляли «лесные братья».
Наутро солдаты пошли облавой искать «лесных братьев». А тут – мы сидим. Нас окружили, вытащили на поляну, где был вырыт огромный ров. Поставили в шеренгу, сзади – автоматчики. Отец взял меня за руку и сказал: «Я жизнь прожил, а ты, детина, за что жизни лишаешься?»
Вдруг военные забегали, стали звонить по телефону-рации. Вскоре на поляну выехал какой-то немецкий начальник на белой лошади и приказал не стрелять, мол, это мои рабочие. Всю толпу повели в районный центр Верба. Мама с младшим братом догнали колонну, пошли вместе с нами.
В райцентре всех закрыли в одном пустом доме. Среди пленных было два человека, которые сносно понимали по-немецки. Они подслушали, что фашисты решают, куда отправить пленных: скорее, в душегубку, где сжигают в газовых камерах. Люди испугались, сделали ночью подкоп в доме и ушли.
По дороге на город Радибилов нас настигли мотоциклисты с собаками, окружили и погнали на железнодорожную станцию, где закрыли в товарном вагоне. Через пару дней привезли в Перемышль на польско-венгерской границе. А там уже тысячи таких пленных. Через три дня опять погрузили людей в вагоны. Спустя двое суток приехали в город Маутхаузен в Германии, где народ сжигали в каменных печах.
Два дня сидели в огромном зале, окна которого были заложены большими тюками с человеческими волосами. Однажды всей группе пленных велели сдать одежду на дезинфекцию. Раздетых людей парами проводили по узкому коридору, у стен которого стояли немцы в синих халатах с кистями и вёдрами. Они мазали всех известью, которая разъе­дала кожу.
Затем пришли гестаповцы и разделили толпу пополам. Раздали одежду – кому что достанется. Загрузили в состав и повезли дальше, через Берлин. Ехали день и две ночи. Рано утром состав загнали в тупик. Построили людей в шеренги по 3-4 человека и погнали в ворота лагеря, при этом на руку приклеивали эмблему.
На большом поле было много столбов с эмблемами разного цвета. К толпе с сиреневым знаком, где находилась и я, подошёл начальник –
поляк пан Хамерски. Он забрал людей с собой. Пленных накормили, повезли на машинах к реке Эльба в городе Гицахер, оттуда – в лагерь Вифо-Айн. Поселили в бараках. Нары – в два этажа.
Трудились на строительстве. Потом можно было подработать. Рядом с лагерем находилось огромное картофельное поле. Бригадиры, чехи Войтек и Зенек, приподнимали сетку и выпускали людей собирать картошку: девять кошёлок по пять вёдер – хозяину, одну – себе. Мы запаслись картошкой на целую зиму, поэтому не голодали.
22 или 23 апреля в лагере сильно завыла сирена. Гестаповцы велели пленным идти в бомбо­убежище: на территории лагеря стояло 12 бетонных сооружений, похожих на парники. Однако все они были уже заняты. Тогда охрана открыла ворота и выпустила нас в лес, в багульник. В это время появились три самолёта и стали с воем кружить над лагерем и бомбить его. Когда люди вернулись из леса, то увидели, что все бараки сгорели, а бомбоубежища полностью разрушены. Все, кто там был, погибли. Только лоскутки от одежды трепетали на ветру…
Оставшихся в живых немцы собрали в колонну и погнали в город Гицахер. Шли почти неделю, а затем вдруг повернули назад, к Эльбе. 7 мая узников усадили на возвышенности, так как река разлилась. Вдруг подъехали машины, из них вышли американцы. Люди были чёрные, мы таких никогда не видели.
Наутро деревенский бургомистр велел ехать на сборный пункт. Пленных долго проверяли, так как было много больных. Распределяли по хозяйствам в Восточной Пруссии. Там ходили за скотиной, работали в поле. Прожили в Пруссии целый год. Домой вернулись лишь в 1946 году. В конце 1948 года переехали в Россию».
Это реальные истории людей, переживших в детстве страшные события. Свидетельства тех, чьи судьбы искалечила война, тяжело и больно читать. Но это нужно делать и взрослым, и подрастающему поколению. Чтобы не забывать об ужасах, которые несут миру фашизм, агрессия и насилие. Поэтому серия публикаций о наших земляках – узниках фашистских концлагерей обязательно продолжится.
Подготовила Татьяна МАШНЕНКОВА.