Продолжение. Начало в №№4-6 от 19 января 2018 года.
Вспоминаю май 1988 года. Я шел в редакцию и встретил Сашу Краснова. В своей неизменной кепочке, в очках, через плечо рюкзак, на шее фотоаппарат.
– Александр Николаевич, привет, рад видеть тебя. Откуда путь держишь?
– Александр Иванович? Здрасте-здрасте… Как-то неожиданно вас увидел. В Юхновский район ходили, деревня Барсуки. Там копали…
– Не зря?
– Нашли безымянные могилы. Лежат в них бойцы и командиры… И, что обидно, они ведь даже в списках погибших не значатся. Как хочется возвратить их имена из бездны небытия!
Саша так проникновенно говорил, что у меня сердце защемило. Вспомнил, что однажды сказал о нем Валерий Корнеевич Ларин:
«Он чувствовал себя не просто человеком, который ищет кого-то или что-нибудь. Он убежден, что поисковик – тот же фронтовик. Как солдат идет дорогами вой­ны. Чувствует себя также, гораздо спокойнее, если есть у него прочный тыл – семья, жена. У него такая опора была».
С будущей женой Саша познакомился в походе. Зоя Николаевна входила в состав отряда. Годы совместного поиска, наполненные тревогами и ожиданиями, стали впоследствии судьбой для Саши и его семьи. Он так об этом рассказывал:
«С женой мы познакомились в одном из первых наших походов, поэтому неразрешимых проблем между нами нет. В нашем сознании отсутствуют такие понятия, как накопительство, вещизм, тяга к деньгам…
Мне просто-напросто оставалось стать таким, как все остальные обитатели нашего дома. Именно моральный и духовный багаж, заложенный семьей, ведет меня дорогами Памяти».
Рассказывал Саша еще и вот о чем. Оказалось, что родной дядя Зои Николаевны воевал в 33-й армии и в 1942 году пропал без вести. Она еще и поэтому всемерно поддерживала мужа, для нее это было нравственным долгом.

У деревни Слободка и далее…

Дорогами героической 33-й армии командарма М.Г.Ефремова юные поисковики отряда Саши Краснова отправились от деревни Слободка, что стоит на рубеже Калужской и Смоленской областей. Здесь начали первые раскопки. Как это было, он описал в своей поздней статье, которую поместила газета «Память Отечества», выходившая в 80-х годах XX столетия. Валерий Корнеевич Ларин выпросил у Саши сохранившийся экземпляр газеты, переписал статью. В 2000 году поместил ее в своей брошюре «Рожденные для поиска», я сегодня ее полностью предлагаю вниманию читателей. Саша Краснов писал:
«Это был один из летних наших походов… Еще в предыдущий год, во время очередного дежурного визита за продуктами в доживавшую свой век деревню Абрамово, нам довелось поговорить о войне с несколькими старушками…
Слово за слово. Завязался разговор, кто мы и откуда, чем занимаемся. Исподволь говорили о военном времени.
Оказалось, что старушки, хоть и живут в Абрамове с рождения, подробностей о войне помнят мало. Встает она в их памяти, как мрачный монолит холода, голода, житейского горя.
«Ефремовцы? Апрель 1942 года?.. Весной в нашей округе стреляли. Немцы водили нас зарывать убитых красноармейцев. А сколько полусгнивших трупов находили мы после, когда в лес за ягодами ходили…»
Одна из старушек всплакнула и, теребя сухонькими морщинистыми пальцами клетчатый платочек, продолжала разговор:
«Стояли у нас в избе несколько немцев… Когда шли бои с окруженцами, немцы несколько дней где-то пропадали. Вернулись злые, уставшие. Один солдат неплохо говорил по-русски, объяснил нам, что его мать из Польши.
Так он и говорит мне: «Матка, почему ваши солдаты такие дураки? Вчера вечером нам пришлось убивать десяток ваших, не захотевших сдаться в плен. А мы им предлагали… Комвзвода ими верховодил. Сам раненый в плечо и ногу, а нагана из рук не выпускал. Загнали мы их в низину, окружили. Один из них хотел было руки поднять, да его сосед кулаком по морде и матом… Мы им десять минут дали на раздумье… А они… стрелять начали».
Набралась я смелости и спросила немца: где же вы их побили-то, наших? Немец зло так посмотрел на меня, а потом и ответил: «За Угрою. В лесу, по дороге между Песково и Буславой».
Вот к этому месту и шли мы знойным июльским днем. Точнее, это место еще нужно было определить. Заросшая дорога привела нас потом по затяжному подъе­му на местную высотку. Впереди была ложбинка… Сердце ускорило свой бег, а мозг мгновенно пришел в состояние боевой готовности, оценивая рельеф местности и все подходящие ориентиры.
Ну, конечно же, здесь и только здесь мог проходить тот трагический бой, что стал последним для наших воинов…
Лопата легко вошла в песчаный грунт. Постепенно, слой за слоем, освобождалась прямоугольная яма… Сухой, но не звонкий стук щупа-шомпола обо что-то лежащее в глубине ямы не оставил сомнения: там что-то скрыто от наших глаз…
В могиле лежали рядком останки девяти человек. Песок сохранил остатки истлевшей одежды, которые убедительно говорили, что семеро из погибших – воины РККА (рабоче-крестьянской Красной армии).
Эх, ребята-ребята… Наверняка, их где-то ждали родные. Были у них матери, жены, любимые девушки. Аккуратно счищая песок с остатков обмундирования, мы увидели накладной карман гимнастерки. Даже снаружи было заметно, что в кармане что-то есть. Тускло мелькнули два длинных желтоватых капсюля от гранаты РГД, а за ним на свет появился маленький черный пенальчик с ребристой боковиной – солдатский медальон.
Такая находка всегда кажется вершиной полевых поисковых работ, ее главнейшим смыслом… Радость от находки сменилась беспокойством. А вдруг медальон пустой или в нем уже успела истлеть записка? Нет, медальон не был пустым, и бумажка в нем сохранилась. Вечером, когда лучи солнца, губительные для всего, что лежало долго в земле, ушли за горизонт, мы аккуратно открутили колпачок медальона… Карманный фонарик осветил серый от времени кусочек блокнотного листка, на котором слабо выступали карандашные строки: «Журдо Федос Петрович, год рождения 1910, уроженец БССР, Витебская область, Сененский район, деревня Вейня». Так промелькнули события одного из 43 дней…»
А сколько ещё их было у Саши и его сподвижников? Он ведь и не считал, просто вел за собой ребят по огненным дорогам великой кровавой войны. Они шли с ним рядом двадцать лет. Вместе делили волненья, тревоги, работали с архивными документами, разыскивали чудом уцелевших ефремовцев, устраивали встречи с ними…
Первые раскопки, первый найденный и прочитанный медальон… Тогда это было всего лишь начало, которое обнадеживало Сашу Краснова и его товарищей. Они шли в огненные годы, раскапывали опаленную землю, в которой лежали павшие герои. Раскопки, раскопки… Они сплетались в неповторимую биографию необыкновенного патриота и создавали историю трудного детища его – поискового отряда Кондровского педагогического училища.
Красновцы поднимали из небытия неизвестных воинов, родные и близкие которых, жившие в городах и весях огромной страны, получали весточки о том, где нашел свой последний приют дорогой им человек.
Вспоминаю Сашу, он рассказывал, как нашли практически первый медальон на месте сражения 33-й армии генерал-лейтенанта Ефремова. Всем отрядом вслух читали записку, которую сохранило время. Это был медальон красно­армейца-ефре­мов­ца Евсея Климановича Фирсова. В Красную армию был призван из Сталинградской области.
Саша пришел к нам в редакцию за советом, как можно разыскать родных? Юра Лесик предложил написать запрос в областную газету. Мы сочинили короткую заметку и послали. Коллеги-журналисты Волгоградской местной газеты опубликовали её. Наладили переписку с Волгоградским областным военкоматом. Отряд находился в томительном ожидании. Ждал и Саша: найдутся ли родные героя? И нашлись! По приглашению красновцев на захоронение отца приехали две дочери Евсея Климановича Фирсова. Это была такая встреча, описать – слов точных не найдешь. Произошло событие: слезы горечи и человеческой благодарности, сопереживания, сердечные объятия, гордость…
Вот что сказали дочери героя во время достойного захоронения отца, обращаясь к красновцам: «Вы – настоящие люди. Это такое счастье, что мы знаем теперь последнее пристанище нашего отца. Мы гордимся вами. Спасибо от всей нашей семьи!»
А впереди у Александра Краснова и членов его поискового отряда были новые поисковые походы по дорогам героев Великой Отечественной войны. С каждым годом Саша расширял маршруты поиска.
Юра Лесик на правах друга задал ему вопрос, на который можно было ответить только сердцем:
– Поиск безвестных воинов, сгоревших в войне, – великая тягота. Ты готов к ней?
– Это мой выбор навсегда, – ответил Саша.
Александр СИДОРЕНКОВ. (Продолжение следует)